Как россияне и британцы одновременно открыли Антарктиду
28 января исполнилось 200 лет обнаружения Антарктиды российской экспедицией Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева. Как принято считать, это событие завершило эпоху Великих географических открытий.
По невероятному совпадению, всего через два дня берег шестого континента увидели британские моряки из экипажа капитана Эдварда Брансфилда. В отличие от первооткрывателей Южного полюса Руаля Амундсена и Роберта Скотта в 1912 году, Беллинсгаузен и Брансфилд друг о друге не знали, и соперничества не было.
С одной стороны, приоритет открытия есть приоритет открытия. Да хоть на два часа! С другой стороны, российские путешественники наблюдали только огромный ледник и не могли быть уверены, покоится он на твердом основании или плавает в океане, а их британские коллеги видели несомненную сушу.
Беллинсгаузен, чуждый саморекламы и чрезвычайно приверженный научной добросовестности, первые годы после возвращения в Россию не утверждал с уверенностью, что открыл Антарктиду. Впрочем, Колумб до конца жизни не понимал, что открыл Америку.
ПРОТИВОВЕС ДЛЯ ЗЕМЛИ
Еще античные географы считали, что на Южном полюсе должен быть материк, уравновешивающий сушу Северного полушария, иначе Земля опрокинулась бы. Аргумент сегодня звучит смешно, но догадка оказалась верной.
В XVIII веке поиском Антарктиды занялся Джеймс Кук. В январе-феврале 1775 года (разгар лета в Южном полушарии) на корабле «Резолюшн» он достиг 71 градуса 10 минут южной широты, но был остановлен тяжелыми льдами.
"Материк, если и может быть обнаружен, то лишь близ полюса в местах, недоступных для плавания. Земли на юге никогда не будут исследованы." ©Джеймс Кук
Авторитет великого мореплавателя был таков, что долгое время никто и не пытался. Потом случилась французская революция и наполеоновские войны. В результате интерес к Антарктиде снова возник примерно через 40 лет после экспедиции Кука. В том числе в России, совершившей к тому времени пять «кругосветок». Он подогревался тем, что все понимали: основные открытия уже сделаны, больших призов для исследователей осталось мало.
«Подтвердить, что делать там нечего»
В Петербурге идею активно продвигал командир первой российской кругосветной экспедиции 1803−1806 годов Иван Крузенштерн, пользовавшийся расположением Александра I и знавший, какими аргументами воздействовать на сильных мира сего.
«Славу такового предприятия не должны мы допускать отнять другим у нас, она в продолжение краткого времени достанется непременно в удел англичанам или французам. Сие предприятие должно возвеличить славное правление великого нашего монарха и ещё более», — писал он морскому министру де Траверсе.
«Император Александр после победы над Наполеоном видел себя первым монархом мира: Европе несем порядок, а в южную часть Тихого океана — свет цивилизации», — говорит председатель комиссии истории географических знаний Санкт-Петербургского отделения Русского Географического общества Дмитрий Копелев.
16 июля 1819 года экспедиция на шлюпах «Восток» и «Мирный» вышла из Кронштадта. «Употребить всевозможное старание и величайшее усердие для достижения, сколь можно ближе, к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставить сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях», — гласила инструкция морского министра.
«Сегодня мало кто помнит, что это был один из двух отрядов, которые должны были параллельно осуществить исследования в Антарктике и в Арктике, — рассказал Русской службе Би-би-си Дмитрий Копелев. — Одновременно вышли в плавание еще два корабля, которыми командовали Михаил Васильев и Глеб Шишмарев. Их задача была намного более важная — попытаться найти Северо-Западный проход из Тихого океана в Атлантику».
«Антарктиду авторы составленного в 1818 году плана, Крузенштерн и главный гидрограф российского флота Гавриил Сарычев, рассматривали как нечто побочное. Север политически и экономически значим, а на юге главная цель была подтвердить, что делать там нечего. Но Беллинсгаузену и Лазареву выпало совершить открытие, а Васильев и Шишмарев не пробились сквозь льды, как Кортереал, Жак Картье, Генри Гудзон, Кук, Лаперуз и многие другие».
В Антарктику пустились корабли длиной меньше 40 метров — короче прогулочных теплоходов флотилии «Рэдиссон», курсирующих сейчас по Москве-реке. Руководил походом капитан-лейтенант Фаддей Беллинсгаузен, первоклассный моряк и гидрограф, участвовавший в экспедиции Крузенштерна. «Мирным» командовал лейтенант Михаил Лазарев. Оба стали впоследствии адмиралами. Фабиан Готлиб Тадеус фон Беллинсгаузен был остзейским немцем с острова Сааремаа, и стал Фаддеем Фаддеевичем на русской службе.
Дмитрий Копелев указывает, что доля адмиралов немецкого происхождения в российском флоте в XIX веке в 2,5 раза превышала их процент среди офицеров, и что из их числа вышли шесть самых знаменитых русских мореплавателей: Иван Крузенштерн, Фаддей Беллинсгаузен, Отто Коцебу, Федор Литке, Фердинанд Врангель и Эдуард Толль. При этом исследователь замечает, что все они были патриотами России и не искали себе иной идентичности: «Тот же Литке был абсолютный русак. Крузенштерн иногда высказывался в том духе, что немцы — цивилизационный мост между Россией и Европой, но за границей всегда подчеркивал, что он русский». Команды «Востока» и «Мирного» — в общей сложности 190 человек — состояли из добровольцев, прошедших конкурс на здоровье и умения. С мореходной точки зрения подготовились качественно, но ученый в экспедиции был всего один: профессор Казанского университета Иван Симонов, да и тот не географ или натуралист, а астроном.
«Матёрый лед»
28 января 1820 года в точке с координатами 69°21'28 южной широты и 2°14'50 западной долготы корабли уперлись в ледяную стену.
«Матерый лед, чрезвычайно высокий. Простирался оный так далеко, как могло только достигать зрение», — написал в судовом журнале Лазарев.
«Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезала за предел зрения нашего. Внезапная перемена цвета на поверхности моря подает мысль, что берег обширен», — отметил Беллинсгаузен.
Впоследствии выяснилось, что это был шельфовый ледник, который потом назовут именем Беллинсгаузена, а прилегающее море — Лазарева. В феврале-марте экспедиция курсировала вдоль берегов Антарктиды. С началом зимы ушла в Тихий океан, где открыла тропический архипелаг, назвав его островами Россиян. 18 атоллов получили имена российских моряков и героев войны 1812 года.
Вскоре острова Россиян сделались Французской Полинезией (ныне Туамоту). Острова Кутузова, Барклая де Толли, Крузенштерна сегодня зовутся Макемо, Рароиа, Тикехау. Советские авторы утверждали, что россияне, в отличие от «алчных» британцев и французов, занимались открытиями бескорыстно. Но Дмитрий Копелев замечает, что у Петербурга просто не хватило ресурсов, наряду с Сибирью и Аляской, еще и на тихоокеанскую экспансию. «К 1840-м годам от подобных проектов полностью отказались», — говорит он.
Через год экспедиция вернулась в Антарктику и нанесла на карты два больших острова, названные в честь Петра I и Александра I. В два захода приближались к берегам Антарктиды девять раз, иногда на расстояние в три километра, но видели только лед. 5 августа 1821 года корабли вернулись в Кронштадт, за 751 день пройдя около 92 тысяч километров и открыв, кроме Антарктиды, 29 островов. Еще русские моряки первыми пили воду, добытую из айсбергов, и варили щи из мяса пингвинов, что сегодня сочли бы варварством.
БРИТАНЦЫ
Англичанин (точнее, ирландец), ветеран Трафальгарского боя Эдвард Брансфилд отплыл на юг из Вальпараисо (Чили) в декабре 1819 года. Если в России решение об антарктической экспедиции было оформлено императорским указом, то в Британии вопрос решался на уровне командира эскадры в чине капитана Уильяма Ширреффа. Узнав, что примерно годом ранее владелец торгового брига «Уильямс» по фамилии Смит, огибая Южную Америку по пути из Монтевидео в Вальпараисо, открыл новый остров, Ширрефф дождался следующего полярного лета и приказал своему подчиненному Брансфилду проверить, нет ли там еще каких-нибудь неизвестных земель. Королевского корабля Ширрефф экспедиции не дал, а зафрахтовал тот самый бриг «Уильямс».
30 января 1820 года Брансфилд и его спутники достигли Антарктиды. Причем, в отличие от русских экипажей, увидели не «матерый лед», а черные горы, увенчанные снежными шапками.
«Так была открыта Антарктида», — однозначно утверждал британский историк Роланд Хантворд. У россиян на сей счет, понятно, иное мнение. Можно сказать, что британцам повезло: ландшафт в месте, где они достигли берега, был возвышенным. К тому же Брансфилд тоже не мог быть до конца уверен, что открыл — континент или большой остров. Свою находку он назвал, на всякий случай, Землей Тринити. Кроме Земли Тринити, Брансфилд нанес на карту Южные Шетландские острова. Пролив между ними и Землей Тринити носит его имя. Экспедиция Брансфилда выглядела из Лондона как наполовину частная инициатива. Большой коммерческой или военной пользы результаты не сулили. Поэтому заслуги ее руководителя оценили невысоко. Через год он ушел в отставку и дальше служил в торговом флоте.
ВСЕМ МИРОМ
Третьим увидел Антарктиду американский зверопромышленник Натаниэл Палмер 17 ноября 1820 года. В январе 1821-го он и Беллинсгаузен встретились на Южных Шетландских островах. Первыми ступили на землю Антарктиды 7 февраля 1821 года тоже американцы — не военные моряки, и не исследователи, а китобои со шхуны «Сесилия».
В 1839—1842 годах берега Антарктиды основательно обследовали и картографировали француз Жюль Дюмон-Дюрвиль, американец Чарльз Уилкс и британец Джеймс Росс. Только тогда было окончательно доказано, что это континент. Впрочем, гипотеза, что Антарктида — не материк, а архипелаг, накрытый сплошной ледяной шапкой, жила до 50-х годов прошлого века.
История, география и политика
Сто с лишним лет Антарктиду изучали в основном британцы, норвежцы, американцы и австралийцы. Россия, а затем Советский Союз в этом не участвовали. Ведущие русские арктические исследователи XIX века Федор Литке и Юрий Шокальский были невысокого мнения о научной ценности экспедиции Беллинсгаузена. В предисловии к изданному в 1936 году в Москве переводу записок австралийского путешественника Дугласа Моусона «В стране пурги» говорилось, что Антарктиду открыли Дюмон-Дюрвиль, Росс и Уилкс, а Беллинсгаузен и Лазарев лишь «побывали в антарктических водах».
Все переменилось 9 августа 1948 года, когда США предложили еще семи государствам сформировать кондоминиум для управления Антарктикой. СССР среди них не было. 29 января 1949 года вопрос об Антарктиде рассматривался в политбюро, 10 февраля состоялось специальное собрание Географического общества СССР, посвященное экспедиции Беллинсгаузена и правам СССР на Антарктиду.
Начало постоянному присутствию человека в Антарктиде, как и освоению космоса, положил Международный геофизический год (1957−1958). За 18 месяцев 11 стран открыли более 60 баз и станций.
1 декабря 1959 года была подписана и 23 июня 1961 года вступила в силу международная Конвенция об Антарктике, объявившая территорию южнее 60 градуса южной широты (около 50 млн. кв. км суши и океана, примерно 10% поверхности Земли), не принадлежащей никакому государству и закрытой для экономической и военной деятельности.
Норвегия, Британия, Австралия, Новая Зеландия, Аргентина и Чили предлагали поделить Антарктиду, хотя не особенно настойчиво. Позиция США и России состоит в том, что они в принципе резервируют за собой такое право, но пока делать этого не намерены и притязаний других стран не признают.
Дмитрий Копелев уверен, что рано или поздно Антарктида разделит участь остальной суши:
"До Антарктиды руки пока не дошли. Но придет время, и ее минеральные ресурсы начнут растаскивать в разные стороны. Плюс огромный источник пресной воды. Печально, но, наверное, неизбежно."
#article@milhistory
